Исторически предпосылки медитативных практик имеют прямую взаимосвязь с религиозным контекстом и средой, в которой они существовали. Первые заметки о медитации — датируемые 15 веком до н.э. — встречаются в Ведах. В Палийском Каноне (собрании буддийских текстов на языке пали), который датируется I веком до нашей эры, медитация рассматривается как способ спасения. Со временем буддизм добрался до Китая и появились первые описания медитативных техник, включенных в Дзен (Вималакирти-сутра, датированная I веком н.э.). Затем происходит расширение буддийской практики в другие страны. В Японии она появляется в 653 году н.э..

По предположениям многих историков, базовая идея медитации передалась от индуизма к буддизму, получив в этих религиозных течениях наиболее широкое распространение. Тем не менее, некоторые синтетические тенденции по сей день не исключают разногласий и дискуссий между двумя традициями.

В целом индуистская йога стремилась поглотить буддизм в себе, переосмысливая Будду в ведантическом свете. Буддизм, однако, стремился сохранить свою отдельную идентичность, подчеркнув свои разногласия с ведическим теизмом или ведическим признанием высшего Я. Большинство индуистских и буддийских учителей различных школ, считают необходимым отличать их доктрины, особенно на тонких уровнях практики и осмысления. Опровержения буддийских учений распространены в йогических текстах, а опровержения йогических и ведантических учений имеют отсылки в буддийских текстах. Поэтому, хотя мы можем уважать связи между этими двумя системами, мы также не можем и игнорировать их различия.

В йогической практике медитация является способом воссоединения индивидуального сознания с создателем или Параматмой. Самореализация в йоге требует преданность и полную самоотдачу Богу (Ишвара-Пранидхана). В свою очередь буддизм отрицает существование фундаментального «Я» и Бога, рассматривая эти убеждения, как ментальные конструкции построенные умом. Буддисты утверждают, что карма и обусловленность кармой объясняет появление живых существ и иллюзию самости. Основной целью медитации для буддистов является самореализация или Нирвана, окончательное освобождение от страданий, свойственных бытию в сансаре.

Для западных людей эти эпистемологические различия могут иметь важные последствия. Современная йога может быть более доступной для типичного западного человека, поскольку она не требует отказа от веры в индивидуализм, существование души или даже Бога (современная интерпретация йоги и вовсе может вмещать все системы убеждений). С другой стороны, буддизм значительно бросает вызов таким воззрениям, полагая, что они иллюзорны. Не имея таких понятий, как «Бог», «душа» и «я», буддизм может показаться в некоторой степени чужим или вовсе нигилистичным для западного менталитета.

Однако, несмотря на эти ключевые различия Йоги и Буддизма, их системы объединяют многие общие черты, включая этические ценности, такие как не стяжательство, не воровство и отказ от насилия. Как правило, они направлены на то, чтобы облегчить карму, способствовать освобождению посредством высшего осознания и воссоединиться с «истинной» реальностью, скрытой иллюзией отдельного «Я» или эго. Обе эти традиции также стремятся уменьшить страдания, присущие всем существам, посредством реализации высшего сознания.
Отмечая некоторые особенности, свойственные этим двум традициям, важно уделить внимание такому явлению, как сострадание в рамках буддийской доктрины. Идея этого феномена здесь имеет ярко выраженную форму и значение. Согласно буддийскому взгляду — это не просто жалость или обвинение других в страданиях. Сострадание в буддизме более активно, чем эмоции или чувства .

Практика культивирования сострадания начинается с возбуждения позитивных чувств к разным людям. В этом процессе используются конкретные дискурсивные стратегии, такие как визуализация (область фокусировки распространяется на людей близких сердцу, друзей, учителей, знакомых, незнакомцев и, наконец, на врагов), декламации, запоминания афоризмов, увещеваний и т. д. На последнем этапе медитирующий вызывает или визуализирует огромные страдания — например, «все живые существа подобны его матери», что делает его сочувственно мотивированным, чтобы устранить все страдания. На этом этапе некоторые люди чувствуют мудрость и эмоциональную реакцию открытости. В других случаях эти ощущения сопровождаются гиперчувствительностью или даже проявлением слез.

Развитие сострадания считается важной частью формирования чистого присутствия. Постоянно направляя внимание на других и чувствуя сострадание к ним, фиксация на себе уменьшается, и необходимость «захватить» объекты и субъективность исчезает.

Еще одним ключевым противоядием в феноменологии буддзима  от иллюзорности того, что ум является чем-то целостным, является поучение о пяти скандхах — пяти составляющих, необходимых для формирования личности.

Порядок этих скандх имеет важное значение, так как более «высокие» скандхи находятся в зависимости от более «низких». Четыре «идеальных» скандхи (нама) рассматриваются как элементарный кармический цикл. Сначала — ведана (ощущение чего-то нового, опознание), потом эмоциональное восприятие опознанного (самджня), сопоставление с имеющимися представлениями. Потом — действие на основании воли и опыта (самскара), и потом — сознание результата, накопление знания (виджняна). Отдельно рупа (форма) представляет собой каналы восприятия внешнего мира через органы чувств, поэтому рупа отождествляется с материальным.

Будда указывал, что отождествление пяти скандх с «Я» и «самостью» является одним из ложных представлений о личности, и отмечал, что дуккха или страдание происходит вследствие привязанности к пяти скандхам. Он сравнивал скандхи с деталями повозки, которая существует только как совокупность этих деталей.

Если же эти ошибочные представления растворяются, то достигается свобода от всех видов страдания и цикла существования. На системе мировосприятия через скандхи базируется теория буддийской медитации.

Конечная цель медитации в буддизме — нирвана. Суть состояния нирваны сложно объяснить, поскольку даже сам Будда не давал ей точного определения: Нирвана – это не жизнь и не смерть… Ни то, ни другое. И хотя по сей день мнения некоторых школ буддизма касательно интерпретации этого состояния не сходятся, в широком смысле это освобождение от страданий и цикла перерождений, обусловленных кармой.

Примечательно, что нирвана, будучи буддийской идеей имеет упоминание в «Бхагавад Гите» в 6 главе. Сама глава (точнее, ее предшествующие строки) посвящена описанию практики пранаям, после которой идет следующая строка: «Йог, таким образом (пранаямами) всегда контролирующий себя, обуздавший разум, достигает во Мне покоя высшей нирваны (шантим нирванапарам)».

Идеи Бхагавадгиты, являющейся ценнейшим источником информации по ранней йоге, возможно даже до-Патанджалиевского и до-буддийского периода, пересекаются с Упанишадами (вплоть до прямого цитирования), многие из них являются теми корнями, из которых могли вырости концепции Йога сутр.

Таким образом, с одной стороны, в тексте нирвана рассматривается как цель йоги, с другой – она явно связана со способностью к самоконтролю и контролю ума, что опять же – одна из целей йоги в известном нам понимании (по А.Г. Сафронову).

Неизбежна параллель между нирваной и самадхи, восьмой ступенью системы Пантанджали. Последнюю можно определить, как состояние, которое последователь достигает в точке сознания, лишенного своей сути. За пределами этого состояния не остается никакого сознания.

Самадхи начинается только после того, как сознание станет свободным от физической сферы. Линия границы чувственного мира или майи заканчивается там, где начинается чистое ментальное сознание (по С.С. Сарасвати). Ключом к этому состоянию служит практика предыдущих анг Йога даршаны: дхараны (концентрации) и дхьяны (часто трактуемой, как медитация).

Воспользовавшись в качестве рассмотрения строками из патанджалиевской сутры 1.17: «Осознание возникает от последовательности:  точки зрения, анализа, восторга и переживания Я-шности», можно выделить следующие признаки медитативной практики в Йоге:

1. Медитация рождает новое знание, которого до того у человека не было.
2. Это знание меняет эмоциональное и экзистенциальное  состояние человека, выводя его из растворенности в том или ином вритти (ментальных тенденциях).

Необходимыми условиями в успешной йоговской практике и достижения состояния читта-вритти-ниродха, также выступают «вайрагья» (отрешенность) и «абхьса» (настойчивая практика, усилие), которым посвящена отдельная статья этого блога. Это своего рода база.

Так, благодаря техникам концентрации ум становится очень приспособленным инструментом. И по мере того, как ум созревает в устойчивом состоянии, начинает происходить нечто необыкновенное: этот сконцентрированный ум развивает способность исследовать себя. Он становится способным систематически изучать способы, с помощью которых все явления — мысли, чувства и ощущения — возникают и передаются в поток сознания. Ментальные явления, ранее слишком мимолетные, чтобы их можно было заметить, начинают попадать в диапазон восприятия. По сути, ум может начать воспринимать себя, как свой собственный объект.

Подводя итог, некоторые аспекты взглядов в конце путей не идентичны. Йоги обнаруживают, что за «ливнем» явлений лежит постоянное чистое осознание (Пуруша) — нерожденное и неизменное, в то время как буддистские медитаторы видят чистый разрыв и мгновенность, пустоту, которая порождает форму.

Тем не менее, кажется очевидным, что то, что действительно освобождает в обеих традициях, гораздо более похоже, чем любая другая традиция. На заключительных этапах медитаторы в обеих видят, что мир обычного опыта и «Я» на самом деле являются конструкциями, соединениями в природе, а не «реальными вещами» сами по себе.

Великие классические традиции медитации заинтересованы в двух результатах: помочь практикующему прекратить страдания и помочь увидеть реальность более четко. Оба таких подхода обнаружили, что эти двойные цели тесно связаны друг с другом, и что только стратегия методического обучения, концентрации и осознанности может помочь достигнуть этих удивительных конечных состояний. Именно по этой причине традиции Йоги и Буддизма ценятся, как аутентичные и полные пути к освобождению.